Арахау-баскская гипотеза

Пока многие спорят о том, к какой семье принадлежит баскский язык – кавказской, индоевропейской или берберо-ливийской[1], похоже, у этого, самого загадочного народа Европы обнаружился искусственный родственник. Совершенно неожиданно язык басков обнаружил родство с недавно созданным конлангом Арахау. В частности, зафиксировано свыше 20 совпадений баскских слов с аналогами, взятыми из Арахау.

Арахау – априорный язык, построенный, в отличие от большинства других конлангов, на полисинтетической основе с использованием преимуществ активного строя. Он изначально строился на логической основе, без использования лексики каких бы то ни было естественных языков. Оказалось, и фонологическая система Арахау, и фонологическая система баскского языка обнаруживают значительное сходство. Объяснить эти многочисленные совпадения можно попытаться за счет гипотезы фиктивного родства, о которой речь пойдет ниже.

Вопрос происхождения баскского языка до сих пор далек от своего решения. Кроме того, что он родственен аквитанскому языку, существовавшему в древности, иные гипотезы выглядят малоубедительными. Так называемая хамитская теория, как известно, предполагает родство басков с берберо-ливийцами. Есть предположение, что баски – осколок «заблудившейся» волны самых первых индоевропейцев...

До недавнего времени более правдоподобной считалась так называемая эускеро-кавказская гипотеза о предполагаемых связях баскского (euskera) и кавказских языков. Вопрос только в том, кому отдать предпочтение – абхазо-адыгам, картвелам (грузинам) или вайнахам с дагестанцами?

Однако недавно баски, похоже, обрели нового родственника – на сей раз искусственного. Речь идет об априорном философско-логическом языке Арахау. Неужели язык басков является искусственным изобретением?

Баскский язык отличает широчайшие возможности конверсий и трансформаций (субстантивация, вербализация, адвебализация и т. д.). Вспомогательные глаголы ‘быть’ и ‘иметь’ последовательно полиперсональны. Спряжение глагола ‘иметь’ насчитывает несколько тысяч форм. Остальные глаголы в своем большинстве не имеют собственного (синтетического) спряжения и пользуются парадигмой вспомогательных глаголов ‘быть’ и ‘иметь’ (полное спряжение требует каждый раз повторять указанный ряд из тысяч форм).

Сравнение естественных языков с искусственными – не такая уж и редкость. Можно вспомнить забавную теорию басколога, баска по происхождению, П.П. де Астарлоа, помогавшего В. фон Гумбольдту в его путешествии по Стране Басков.[2]

Высказывалось предположение об искусственном характере аймара. Грамматически этот язык индейцев Южной Америки невероятно сложен, однако в течение веков он не претерпел существенных изменений и проявил уникальную способность конструировать неологизмы. Математик Иван Гусман де Рохас в 1980-е гг. пришел к удивительному выводу: аймара создан по тем же законам, которые сегодня используются для программного языка компьютеров. То, что в современных языках называется условными синтаксическими структурами и создается с помощью предлогов или наречий, в аймара достигается с помощью суффиксов столь логически организованных, что они легко выстраиваются в математическую таблицу. В пользу того, что аймара – искусственный язык, говорит и нарочито внедренная в его синтаксис «логика трех измерений». Вычислив математический алгоритм функционирования аймара, Гусман создал компьютерную программу использования этого языка для синхронного перевода на другие языки мира.[3]

Существуют спекуляции на тему, что и арабский язык, являющийся наиболее ясным и простым из афразийских, был создан искусственно. Предполагается, что он составлялся с помощью математических принципов.

«Вместе с тем, благодаря почти что алгебраическому методу образования слов из трехбуквенных корней, арабский язык отличается очень большой простотой, совершенно неожиданной для тех, кто с ним не знаком, – писал индийский философ 20 в. Идрис Шах. – Во многих случаях мы сталкиваемся только со словами (группами согласных), а не с грамматикой или синтаксисом и даже не с арабскими буквами, т.к. для наших целей их можно вполне удовлетворительно передать средствами латинского алфавита. Мы заменяем одну букву другой. В большинстве случаев мы видоизменяем ее, чтобы показать, какой была первоначальная буква. В сущности, это настоящее искусство, к которому часто прибегали в тех странах Востока, где был распространен арабский алфавит и куда проникло суфийское знание, причем этим способом пользовались и те люди, которые не обладали глубокими познаниями самого арабского языка. Затем обнаружилось, что арабский язык могли использовать в качестве кода определенные люди на Востоке и на латинском Западе в Средние века».[4]

Известны аналогии черного наречия Мордора (язык, сочиненный Дж. Р. Р. Толкиным) с хуррито-урартским.[5]

Кроме того, высокой степенью искусственности обладает целый ряд естественных языков: иврит, новогреческий (кафаревуса), современный украинский, норвежский (лансмол), литературный чешский.[6]

Есть основания допускать существенную искусственность санскрита.

В некоторых концепциях, например у Н. Марра, искусственными считаются все языки как продукт человеческого творчества. В этом они противопоставляются естественным коммуникациям животных. Антитеза «искусственное – естественное» сближается с антитезой «социальное – биологическое».[7]

Конланг Арахау обнаружил сходство с баскским языком. Причем эти параллели не ограничиваются только совпадением звучания похожих слов. Есть аналогии на фонетическом уровне (дифтонги oa, ea, au, различие r / rr, s / z, отсутствие r- в начале слова, простой консонантизм), в способах словообразования.

Например, баскское слово ur ‘вода’ обладает неочевидными связями с urte ‘год’ и lur ‘земля’. Но только Арахау может объяснить такие связи: ür – ‘вода’, uru – ‘год’ (эллиптическое образование от u(s) + r ‘бытие’), lür – ‘земля’ < ‘не-вода’. Из той же серии баскское elur, которое интерпретируется в Арахау как el.ür (земля вод), или e.l.ür (‘небо подавляет / убивает водность’).

Только в Арахау и баскском слова ‘день’ и ‘ночь’ звучат одинаково. Баскское egun (день) в Арахау строится как egoe (белое небо), баскское gau (ночь) в Арахау звучит как egoa (черное небо). Баскское zahar (старый) находит отдаленное соответствие в Арахау zaharg (‘триллион’, или ‘очень древний’), ‘паук’ – armiarma и häcänärk, что обозначает метафорически паука: hacana – ‘восемь’, ä – ‘насекомое’, -rk- –‘нога’ (лапа). В целом же получается, что häcänärk – ‘восьминогое насекомое’, или häcänärmä – ‘восьмистопное насекомое’.

Вообще, используя словообразовательный инструментарий Арахау, можно вскрывать этимологию баскских слов. Так, ‘золото’ у басков urre, тогда как в Арахау – ourrae (aerrou), что буквально можно интерпретировать как ‘металл, похожий на солнце (нечто желтое)’. Баскское uso ‘голубь’ и uze < ‘животное в небе’ в Арахау. Баскское suge ‘змея’ расшифровывается в Арахау как ‘твое небесное животное’.

Баскское eguzki ‘солнце’ интерпретируется в Арахау как ‘небо животного на дереве’. Баскское izar ‘звезда’ в Арахау имеет сходную структуру образования этого понятия: ao.z.er – ‘огонь в небе’. Баски называли ‘символ’ ikur, а в Арахау существует термин izo ‘книга / буква’ и *ikor – ‘знак’, буквально означающий ‘дерево на имени’. Аналогично сформировано и слово ‘дождь’: euri (в баскском) и e.r.ü (небо для воды) в Арахау. Ср.: также слово ‘мебель’ – altzari в баскском языке и al.z.ira (букв. ‘вещь’ + ‘дерево для человека’) в Арахау.

Надо заметить, что баскский язык оказался почему-то благодатной почвой для проверки так называемой «теории Арахау» о конструировании и порождении слов. Подозрительно похожи на арахауские по схеме формирования глаголы. Ср.: eman – ‘дать’, edan – ‘пить’, eseri – ‘сесть’, eraman – ‘забрать’, esan – ‘говорить’, entzun – ‘слушать’. Очень частый элемент e(s), который в Арахау является гиперглагольным формантом действия (по-баскски egin – ‘делать’). Ср.: в Арахау:

Само название языка басков (euskara, а в некоторых диалектах eskuara) также воспринимается в интерпретации Арахау как глагольный комплекс es-k-(u)ara – «Он становится выше брата».

Арахауские местоимения весьма напоминают своей конструкцией баскские форманты: nor в значении ‘кто’ (nor в Арахау – ‘оппонент’), zer – ‘что’ (в Арахау zor – ‘следствие’), hau – ‘это’ (в Арахау ho – ‘это’).

[1] Шишмарёв В.Ф., Очерки по истории языков Испании. М.-Л., 1941.

[2] Astarloa y Aguirre P.P. de, Apología de la lengua bascongada, o Ensayo crítico filosófico de su perfección y antigüedad sobre todas las que se conocen: en respuesta a los reparos propuestos en el Diccionario geográfico-histórico de España, tomo segundo, palabra Nabarra, Madrid, 1803.

Халидов А.И., Введение в изучение кавказских языков, Грозный, 2006.

[3] Iván Guzmán de Rojas, Lógica aymara y futurología. (Imprenta «Santin» Offset Color), 2007.

[4] Идрис Шах, Суфизм, М., 1994. С – 36.

[5] Fauskanger H.K., Orkish and the Black Speech. Ardalambion. University of Bergen. [Электронный ресурс] – 29.10.2008. – Режим доступа: https://folk.uib.no/hnohf/orkish.htm, свободный. Загл. с экрана. – Данные соответствуют 12.05.2020.

[6] Пауль Г., Принципы истории языка. (Пер. с нем.), М., 1960.

[7] Марр Н.Я., Общий курс учения об языке, в его кн.: Избр. работы, т. 2, Л., 1936.

	Арахау	Баскский
год	uru	urte
голова	bra	buru
вода	ür	ur
камень	ai	harri
живот	rpa	tripa
три	harg	hiru
это	ho	hau
нос	udr	sudur
месяц	hre	hil
время	boor	denbora
деньги	door	diru
вор	ahoa	ohoin
говорить	esanr	esan
птица	uze	uso (голубь)
ночь	egoa	gau
день	egoe	egun
вы	suu	zu
этот	arg	hark (он)
человечество	ar	ar (самец)
член (маргинальный формант мужского рода)	arl	arlo (секция)
собака	kuräs	zakur
палец (левой руки)	arh	erhi
близнец подобие	arra orro	arra (подобно)
дублер	arraba	arreba (сестра)
шум	trü	trumoi (гром)
две ноги (человека)	harka	hanka (нога)
стопа	arma	aztarna (след)
исчезни!	hils	hil (убивать, умирать)