 - Зачем?- За шкафом...
Говорят, один пророк, спасаясь от преследователей, укрылся в пещере. Вход в нее затянул паук. Казалось бы, что есть эфемернее паутины, но преследователи так и не вошли в убежище. Ведь никто не может просочиться сквозь нее, не повредив тонких нитей.
***
Паутинка трепетала на сквозняке и думала: еще кто-то хлопнет в офисе дверью, и ее жизнь разомкнется. Но этот страх оборваться, кажется, существовал целую вечность. Со временем она покрылась легкой пылью и уже не ловила мелких мошек, как раньше. Только трепетала и сокрушалась: еще вот-вот, еще мгновение и ее унесет в открытое окно свежий ветерок, в океан пустоты, из небытия - на улицу, бурлящую звуками.
Иногда на паутинку садилась зеленая муха с красными крапинками на брюшке. О, боже, замирала страдалица, это чудовище сейчас разорвет меня своими лапищами.
Часто в комнату забегала чья-то собака на замшевом поводке. Она совала свой нос в каждый угол. Какой кошмар, сокрушалась паутинка, неужели моя судьба - прилипнуть на сопливый нос этого неразумного существа, пахнущего послушанием.
А когда наступало время генеральной уборки, в двери вваливалась уборщица Зоя Федоровна, гремя ведрами и шурша сухим мешковидным тряпьем. Она надевала резиновые перчатки и брызгала стены какой-то дрянью. Я пропала, причитала паутинка, эта великанша меня точно погубит. И она трепетала в такт снующей по полу швабре. Но лишь мелкие кристаллики хлорки оседали на тоненькой, почти не видимой нити, затерянной за шкафом, между батареями центрального отопления.
Так проходили годы. Высохшая оболочка мухи с поблекшими пятнышками на брюшке прицепилась к собачьей шерсти и умчалась в неизвестность. Да и запаха псины паутинка давно не ощущала. В дальнем углу комнаты уже пятый год пылился замшевый поводок и ошейник. А на тумбе у дверей недавно появился портрет Зои Федоровны с двумя гвоздиками.
Если бы у паутинки были глаза, она бы зажмурилась. Яркий свет от гигантского оранжевого гриба за окном ослепил бы ее. После стало тихо и холодно... По скрипучим половицам ветхого офиса ходили некие, ранее невиданные существа в скафандрах, переговариваясь посвистыванием и щелчками. Крючковатый палец с изжелта-синим ногтем ковырял плинтус. Потом им царапнуло по батарее... Паутинка вновь задрожала, но никто не слышал ее причитаний и жалоб на судьбу. Эхо человечьих голосов, которое вплелось в тщедушное тельце паучьей нити, уже было недоступно пониманию пришельцев.
***
Откуда-то издалека мольбы услышаны были отцом паутинки. Но забирать вечно ропщущую на долгую жизнь и отрывать ее от призрачных стен бытия творец пока не торопился. Он сам мерно покачивался в кармическом пространстве недеяния, в наиболее темных закоулках смысла, намертво приклеенных где-то за космическими батареями и шкафами.
(с) Иван Карасев, июнь 2016 г. |
